- Расскажите, пожалуйста, немного о фестивале и о ваших итальянских впечатлениях?
- Это очень камерный фестиваль, на который, в отличие от голландского, собирающего свыше ста поэтов, приглашается лишь девять. Три из них непременно должны быть итальянцами, а шестеро других представляют две иностранные державы - по три человека от каждой. Я была на фестивале вместе с очень хорошими российскими поэтами Сергеем Стратановским и Ольгой Седаковой.
Неделя промелькнула как в сказке. Салерно считается поэтической столицей Италии. Это маленький очаровательный городок на берегу Тирренского моря. Салерно, говорят, даже древнее Рима, с этого городка вроде бы начиналась Италия. Мы читали свои стихи на вилле в горах. Из окна открывался вид на море. Вокруг виллы - тоже море, но цветов и растений...
Я уже не говорю о впечатлениях, связанных со святыми местами, бесценных для меня как для христианки. Ведь в Салерно - только вдумайтесь! - покоятся мощи святого апостола Матфея. Кроме того, мне удалось немного посмотреть Рим, с его радостными мозаиками, величественными храмами, с колонной бичевания Христа. Мне кажется, в этом городе даже абсолютно неверующий человек обратится к вере, там ведь воистину каждый камень нашептывает о том, что Сын Божий - это не миф, не легенда язычников.
- Стихи, навеянные Италией, еще не родились?
- Я еще не успела опомниться. А потом, прошлым летом я ведь уже написала цикл стихов «На семи холмах».
- Как интересно... Не видя Рима, вы как бы предвосхитили его?
- И да, и нет. Поэзия - это ведь особое пространство. Видимо, никогда нельзя объяснить стихи - как, благодаря или, напротив, вопреки чему они создаются.
В них много чего прячется - иногда, перечитывая что-то из своего давнего, я сама удивляюсь некоторым... предвосхищениям, что ли, иных событий.
Так вот, «На семи холмах» - это была попытка поэтического осмысления не только или, точнее, не столько Рима, сколько своего личного вечного города. У каждого человека он свой.
- А что для вас значит Саратов?
- Это город, в котором я живу, в котором переплелось все - и хорошее, и плохое. Возможно, это и есть мой вечный город... Другое дело, как я ощущаю себя здесь. Это парадоксально, но в огромных Москве или Петербурге я чувствую к себе больший интерес, чем в родном городе. В Саратове, когда я устраивала литературные чтения, на них приходило пятьдесят - от силы шестьдесят человек, не больше. Может быть, так и должно быть, ведь поэзия не может быть массовой. Иногда говорят, что вот в шестидесятые годы увлечение поэзией было едва ли не повальным, а сейчас произошел откат, угас интерес. На мой взгляд, это объясняется тем, что тридцать лет назад поэзия была в России не просто искусством. Она еще выполняла и функцию религии, ведь церковь была фактически под запретом, а в стихи, в хорошие стихи, можно было окунуться, как в храмовую купель.
- Выходит, поэтом быть очень ответственно?
- Получается так. Но ведь креста не по силам Господь не дает. Я очень-очень серьезно отношусь к тому, что пишу. Знаете, ведь сотни моих стихотворений я еще нигде не публиковала. Я свято верю в библейскую заповедь: «за каждое ваше слово вы дадите ответ». Искусство, на мой взгляд, это незримая ступень к христианству, а значит, к спасению души. Архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской) поразительно сказал: «Поэзия превращает воду человеческих слов в вино слова».
- В России у вас вышло пять сборников, последний - к вашему юбилею - в Саратове. Все они были составлены не вами, а теми, кому дорога ваша поэзия. Готовится ли к печати что-нибудь еще?
- В Петербурге в ближайшее время должен выйти мой новый поэтический сборник. Его опять-таки составляла не я. Но я чувствую, что мне самой пора привести ворох собственных стихов в какое-то равновесие... Но это огромная работа, требующая времени. Надо, чтобы хотя бы полгода я больше ничем бы не занималась. Такой роскоши у меня, к сожалению, нет. Я ведь преподаю в педагогическом институте, у меня дипломники.
- Светлана, вас не страшит обилие на прилавках книжных магазинов пошлой, низкопробной литературы?
- Меня страшит отсутствие внутренних табу у некоторых современных писателей. Все эти книги с убийствами, разбоями - они ведь растлевают чьи-то души... Знаете, недавно моим попутчиком в поезде оказался офицер, служивший в Чечне. Мы разговорились, и он обмолвился, что прошел через ад и выжил только благодаря тому, что мать ежедневно молилась за него. У меня даже сердце тогда защемило: почему же наши отечественные прозаики не пишут вот о таких пронзительных вещах?!
Опять-таки в столицах по-настоящему хорошей, высокой литературы читателю предлагается больше. До провинции большинство из этих книг просто не доходит: во-первых, у них смешные - по сравнению с бульварной литературой - тиражи, во-вторых, книжные торговцы иногда просто не считают нужным завозить такую элитарную литературу, полагая, что народу надо что-нибудь попроще. Ну и, наконец, цены. Хороший поэтический сборник, изданный на какой-нибудь финской бумаге, будет стоить очень прилично. Поэт Ольга Седакова недавно подарила мне свой двухтомник поэзии и прозы. В магазине он стоит шестьсот рублей. Это половина моего оклада.
- Что вы могли бы пожелать нашим читателям?
- Знаете, апостол Павел поразительно выкристаллизовал некие противоборствующие силы, бушующие в человеческих душах. В своем послании к римлянам он написал: «...Не творю я добро, как мне бы хотелось,.. но вместо того творю то самое зло, которое не хочу совершать». Наверное, эта борьба во всех нас сильна и болезненна. Но надо выстоять - несмотря ни на что.
Светлана Микулина
"Саратовская панорама"